В Берлине каждую субботу
на площадях палаток ряд,
и по любви, и по расчёту
там пышной рухляди парад.
Музей бесчисленных безделиц,
что потрошится за бесценок,
чтобы освободить простенок
между оконцами эпох.
И рюмочки, и статуэтки,
и рамочки, и табуретки,-
всё, что копили и дарили,
что берегли и что ценили...
И на любой пошиб и вкус, 
и степень тления...
плати, бери любой, не трусь,
оставь сомнения.
Фигурки Будды и кресты,
такой паноптикум святынь...
И из такого сора
растёт менора.
И в антикварных зеркалах,
на пыльных полках,
в подвалах и на чердаках,
на барахолках...
Теперь - добыча торгашей,
их скарб убогий.
Чей дом вы озаряли, где
те синагоги?
Какие прежде двери и пороги
переступил светильник семирогий?
Кто утирал им слёзы восковые,
к кому тянулись ветви круговые?
Они пылают пламенем незримым,
с упорством вековым необоримым.
Безмолвно вопиют, о сколько их -
и бронзовых витых, и золотых.
Под ними - пластик и бетон, мосты из стали.
Над ними погребальный звон стоит хрустальный...